Академик РАН, заместитель председателя Сибирского отделения РАН, научный руководитель Института геологии и минералогии СО РАН Николай Петрович Похиленко является признанным в мировом научном сообществе ученым.

В 1998 году Николай Петрович стал первооткрывателем крупнейшего месторождения алмазов нового генетического типа на северо-западе Канады, за что в 2007 году был удостоен Международной алмазной премии им. Хьюго Дамметта (Hugo Dummett Diamond Award).

В 1990-е годы Похиленко проявил свои знания и талант при прогнозировании трех новых алмазоносных территорий в Якутии. В период с 2007-2012 годов он руководил крупными проектами ревизионно-оценочного характера на территории Сибирской платформы в рамках государственных контрактов с Минприроды России и Роснедрами, позволившими обосновать в регионе новые прогнозные ресурсы алмазов в 145 млн каратов.

В интервью агентству Rough&Polished Н. П. Похиленко делится своими взглядами на перспективы добычи алмазов в России.

Чем вызвана обеспокоенность конечностью разведанных запасов минерального сырья в Сибири и на Дальнем Востоке?

Обеспокоенность состоянием разведанных и поставленных на государственный баланс запасов минерального сырья в Сибири и на Дальнем Востоке связана с несколькими взаимосвязанными обстоятельствами. Перечислим главные из них.

Последние три десятилетия характеризуются резким сокращением работ, относящихся к начальным стадиям цикла геологоразведочных работ. Это этап региональных исследований, когда проводится комплексная оценка территорий, дающая первые ориентировочные прикидки ресурсов тех или иных видов полезных ископаемых.

Далее следуют поисковые и оценочные работы, результатом которых являются уже более надежные определения ресурсов и начальные оценки запасов полезных ископаемых на конкретных объектах. До 90-х годов работы двух начальных стадий велись государством на базе предприятий хорошо организованной структуры Мингео СССР.

Следующий этап геологоразведочных работ включал детальную и эксплуатационную разведку, и они уже проводились добывающими предприятиями соответствующих министерств.

Следует отметить, что в Канаде, США и Австралии работы регионального этапа и комплексной оценки территорий проводятся структурами государственных геологических служб за счет бюджетных средств.

Начиная с 1990-х, в России идет последовательное и весьма значительное (более чем на порядок!) сокращение объемов геологоразведочных работ начальных стадий.

Это привело: а) к сокращению и практическому исчерпанию поисковых заделов по большинству видов твердых полезных ископаемых; б) к сокращению государственного фонда рентабельных участков недр для их предоставления в пользование добывающим компаниям.

Прямая связь между снижением объемов проводимых за счет средств федерального бюджета работ поисковой и оценочной стадий и сопутствующим снижением количества объектов, предоставляемых государством в пользование добывающим компаниям на основе аукционов очевидна.

Она хорошо иллюстрируется следующими цифрами: в 2012 году за счет бюджета проводились геологоразведочные работы на твердые полезные ископаемые по 243 госконтрактам, и в этом же году было проведено 574 аукциона на имеющиеся объекты твердых полезных ископаемых, а в 2018 году проводилось финансирование всего 65 госконтрактов, но и аукционов уже в 2017 году было почти в 2,5 раза меньше – всего 239.

Несбалансированность объемов, целей и задач различных этапов и стадий геологоразведочного процесса при общем снижении суммарного объема работ в настоящее время очевидна и хорошо иллюстрируется оценкой объемов проводимых различными структурами видов работ:

• геологоразведочные службы частных горнорудных компаний проводят оценочные и разведочные работы на объектах с минимальными рисками неподтверждения имеющихся геолого-экономических характеристик – 80%;

• малые и средние сервисные (юниорного типа) компании ведут геологические работы на слабо изученных участках на основе заявительного принципа – до 3-3,5%; предприятия государственной собственности проводят региональные геологические исследования и поисково-оценочные работы по государственным программам – 11-12%;

• региональные и центральные НИИ РАН ведут фундаментальные исследования недр – до 3-5%.

Многолетняя деградация степени государственного участия в начальных стадиях геологоразведочного процесса обусловила потерю стратегической системы государственного управления геологическим изучением недр страны и воспроизводства минерально-сырьевой базы. Результатом этого процесса стало весьма серьезное снижение качества минерально-сырьевой базы целого ряда твердых полезных ископаемых, поскольку три десятилетия идет отработка наиболее рентабельных и выгодных для освоения объектов, а на балансе остаются всё менее привлекательные запасы.

В итоге сформировались формальная, где учтены все имеющиеся запасы, и экспертно оцененная активная, где показаны рентабельные к отработке запасы, оценки обеспеченности сырьевой базы страны.

К примеру, на начало 2017 года при существовавших на тот год объемах отработки разница между обеспеченностью формальными и рентабельными (активными) запасами для широкого ряда твердых полезных ископаемых весьма существенна: природный уран – формальными – на 96 лет, активными – на 15 лет; хром – 33 и 3, соответственно; медь – 77 и 32; цинк – 91 и 19; свинец – 36 и 10; золото – 23 и 11; серебро – 27 и 11; кристаллический графит – 100 и 25; алмазы – 23 и 19.

Для территории Сибири и Дальнего Востока резкое сокращение и поискового задела по большинству видов твердых полезных ископаемых прямо связано с исчерпанием здесь государственного фонда рентабельных объектов для их предоставления в пользование добывающим компаниям, что ведет к деградации добывающей промышленности – основы экономики этих регионов.

В каких регионах, по вашему мнению, следует вести разведку новых алмазоносных полей?

Во-первых, не разведку, она проводится на уже найденных объектах, а поиски новых полей. На мой взгляд, наилучшими перспективами выявления новых полей алмазоносных кимберлитов на территории РФ обладает северная часть Сибирской платформы (далее – СП), ее арктическая часть.

Здесь имеются четкие признаки присутствия новых полей алмазоносных кимберлитов среднепалеозойского возраста – именно к этому возрастному этапу относятся все известные коренные месторождения алмазов СП.

Эта особенность характерна только для СП и связана с воздействием на материнские алмазоносные породы верхней мантии платформы огромных объемов глубинных расплавов Сибирского суперплюма на границе пермского и триасового периодов.

Эти расплавы уничтожили, попросту сожгли почти все алмазы в верхней мантии под СП, поэтому кимберлиты, образовавшиеся после этого события, содержат очень мало алмазов, а их большая часть вообще неалмазоносна.

Ситуация с состоянием сырьевой базы отечественной алмазодобывающей промышленности начнет осложняться уже с 2025 года по причине последовательного исчерпания имеющихся балансовых запасов. Это определяет необходимость постановки опережающих работ по выявлению новых месторождений и их освоению, и наиболее надежными перспективами успеха здесь обладает территория СП, особенно ее северная часть.

Несмотря на общий низкий уровень алмазоносности выявленных к настоящему времени на северо-восточной части СП кимберлитовых тел среднепалеозойского возраста, здесь имеются надежные признаки присутствия еще не найденных высокоалмазоносных кимберлитов среднепалеозойского возраста в правой части бассейна реки Анабар (бассейны рек Маят, Биллях, Уджа), южном обрамлении Оленекского поднятия (верховья бассейна реки Молодо, бассейны правых притоков реки Кютюнгдэ).

В указанных площадях в разновозрастных терригенных породах обнаружены значительные количества высокосортных кимберлитовых алмазов и пиропов, особенности состава которых указывают на их связь с богатыми алмазами кимберлитами. Хорошие перспективы выявления высокоалмазоносных кимберлитовых полей имеются также и в целом ряде других районов СП, много южнее отмеченных. К ним относятся Марха-Моркокинская, Ыгыаттинская, Сюльдюкарская, Курунг-Юряхская, Еленгская, Тарыдакская и ряд других перспективных площадей.

Каковы перспективы добычи импактных алмазов в Якутии?

Попигайское месторождение импактных алмазов располагается на границе Красноярского края и Якутии в 280 км к востоку от пос. Хатанга. Более 80% площади объекта находится в пределах Красноярского края, и его можно отнести к категории месторождений планетарного масштаба. Объект представляет собой метеоритный кратер диаметром около 100 км, в котором примерно 36 млн лет назад за счет удара метеорита, имевшего размеры около 6 км, из графита пород мишени образовались т. н. импактные алмазы.

Они представляют собой природный наноструктурированный материал, состоящий из наноразмерных (40-70 нанометров) кристаллитов обычного кубического алмаза и лонсдейлита – более плотной, чем алмаз, модификации углерода. В детально разведанном в пределах кратера месторождении Скальное площадью около 25 км2 общие запасы по всем категориям составляют около полутриллиона карат, что практически в сто раз больше планетарных запасов обычных кимберлитовых и россыпных алмазов.

Ценность импактных алмазов заключается в их выдающихся технологических характеристиках: они в среднем в 2 раза превосходят природные и синтетические алмазы по абразивной способности, в 2-3 раза – по износостойкости, обладают на 200-250°С более высокой термостойкостью и на порядок более высокой удельной поверхностью.

Это делает их незаменимыми для бурового, металлообрабатывающего инструмента, при обработке сверхтвердых материалов, в оптике, при обработке трудно шлифуемых изделий, например, ТВЭЛов для атомных реакторов, и во многих других высокотехнологичных отраслях. Практически неисчерпаемые запасы импактных алмазов при их выдающихся технологических свойствах позволят не только обеспечить ими российскую промышленность в рамках импортозамещения на длительную перспективу, но послужат и экспортным материалом, крайне востребованным западными высокотехнологичными странами.

При этом Попигайское месторождение – единственное в мире, и Россия является монополистом по данному сырью. Следует особо отметить, что освоение Попигайского месторождения включено в Стратегию развития Арктической зоны РФ и обеспечения национальной безопасности на период до 2035 года, недавно утвержденную Указом Президента РФ.

Какова ситуация с добычей золота, платины и серебра в России?

Что касается состояния сырьевой базы, с добычей платины в России не предвидится никаких особых проблем, по крайней мере, в ближайшие 3-4 десятилетия. Ситуация с сырьевой базой золота и серебра, как показано в ответе на первый вопрос, не такая хорошая, и здесь проблемы могут возникнуть уже в конце текущего десятилетия.

Какую роль сегодня Вы отводите академической геологии?

За Уралом находится всего лишь одна внеакадемическая научная геологическая организация (АО «СНИИГГиМС»), входящая в холдинг АО «Росгеология», но здесь имеются 14 активно работающих академических институтов геологического профиля: в Новосибирске (2), Иркутске (2), Кызыле (1), Улан-Удэ (1), Чите (1), Якутске (2), Владивостоке (1), Хабаровске (1), Благовещенске (1), Магадане (1), Петропавловске-Камчатском (1). Профильные академические институты могут внести значительный вклад в научно-технологическое и экспертное обеспечение развития минерально-сырьевой базы.

Особенно важным это представляется для территорий Сибири и Дальнего Востока, с которыми связаны основные перспективы выявления крупных месторождений стратегических полезных ископаемых. В этих институтах имеются квалифицированные кадры, обладающие значительным опытом проведения: 1) геологических исследований на территориях Сибири и Дальнего Востока, включая их арктические регионы; 2) разработок новых эффективных методов прогнозирования, поисков и оценки месторождений различных видов полезных ископаемых, адаптированных к сложным геологическим условиям конкретных регионов; 3) прогнозно-поисковых работ на широкий диапазон различных видов полезных ископаемых; 4) успешных поисковых проектов, увенчавшихся открытиями новых крупных месторождений и провинций, как на территории Российской Федерации, так и за ее пределами (Канада – крупное месторождение алмазов и новая алмазоносная провинция; Монголия – крупная золотоносная провинция и ряд месторождений; Вьетнам – месторождения цветных и благородных металлов; Марокко – ряд золото-серебряных месторождений; Гвинея – алмазоносные кимберлиты и т.д.).

В ряде институтов Сибирского и Дальневосточного отделений РАН имеются центры коллективного пользования, оснащенные современным аналитическим оборудованием и квалифицированными кадрами аналитиков.

Оптимальным вариантом решения проблемы явилась бы разработка государственной программы по развитию минерально-сырьевой базы Сибири и Дальнего Востока с активным участием в ней профильных академических институтов Минобрнауки.

Что требуется для поддержки экспедиционных работ?

Здесь ответ простой: нормальное финансовое, техническое и транспортное обеспечение. Транспорт для удаленных территорий, особенно районов Арктической зоны Сибири и Дальнего Востока, при проведении стадий региональных и прогнозно-поисковых работ имеет особое значение. У меня есть опыт 28 сезонов полевых работ в Якутии, из них 19 – в Арктической зоне, и 13 сезонов в Канадской Арктике.

В нашей Арктике у нас ¾ рабочего времени уходило на перемещение с точки на точку, временами это занимало до 2 суток для того, чтобы за пару часов взять образцы, а потом столько же – на возвращение.

В Канаде у меня на базе было 3-4 небольших маневренных вертолета (с тоской вспоминаю прекрасную машину Hughes 500), что давало нам возможность использовать те же ¾ времени на основную работу… У меня, как главного консультирующего геолога компании, был свой вертолет, с активным использованием которого (в среднем 4-5 летных часа в день), я мог оперативно контролировать и корректировать работу нескольких поисковых групп.

Это позволяло повысить эффективность поисковых работ, снизить финансовые и, что особенно важно для коротких летних сезонов в Арктике, временные затраты на определенные этапы работ. К тому же для Арктики наличие развитой сети малой авиации крайне важно не только для геологов.

Что касается технического обеспечения, то здесь можно перечислить важность наличия качественного экспедиционного снаряжения (легкий вездеходный транспорт, легкие мобильные буровые станки и обогатительное оборудование для первичного опробования, надежные лодки и моторы, прочные палатки и т. д.).

Алекс Шишло для Rough&Polished

https://www.rough-polished.com/