Сахалинские аномалии.

«Больше нефти — больше дружбы»

В 1918 году, пользуясь безвластием на окраинах бывшей Российской империи, японцы оккупировали северный Сахалин. В этом районе, на берегах реки Охи и в прилегающих местностях, были доказанные промышленные запасы нефти — комплексные исследования нефтеносных площадей Сахалина велись Геологическим комитетом России с 1906 года, и за 10 лет было закартировано более двух десятков месторождений.

Имелся здесь и опыт промышленной добычи нефти — в 1911 году «Сахалинский и Амурский нефтяной горнопромышленный синдикат» у берега реки Нутово пробурил продуктивную скважину, на которой с глубины 30 м получал по 50 пудов нефти в сутки. А соседний промысел принадлежал фирме Юлия Бриннера, богатого купца из Владивостока. Спустя полвека его внук, тоже Юлий, более известный как Юл Бриннер, стал кинозвездой, самым популярным голливудским ковбоем.

Первая Мировая война остановила освоение северного Сахалина. Эстафету подхватили японцы, организовавшие на захваченной территории Сахалина нефтяной консорциум Khokushin Kai («Полярная звезда») с участием таких гигантов как Mitsubishi и Nippon Oil. Серьезный подход к делу и крупные инвестиции дали результат — в 1921 году в районе нынешнего города Оха началась промышленная добыча нефти. На промысле были пробурены несколько десятков скважин глубиной до одного километра.

В 1925 году окрепшая Советская власть договорилась с Японией о мирном прекращении оккупации территории, но нефтяную концессию японцам пришлось оставить. 14 декабря 1925 года был подписан договор об японской нефтяной концессии на северном Сахалине. Со стороны СССР его подписал небезызвестный Феликс Дзержинский, со стороны Японии — адмирал Шигецуру Накасато, представитель командования Императорского военно-морского флота, главного потребителя сахалинской нефти.

Согласно договору японцы на 45 лет получали право эксплуатировать недра северного Сахалина. В зависимости от объема и качества добытой нефти, от 5 до 45% добычи передавалось советской стороне в качестве платы за концессию. Как пошутил на встрече с советскими дипломатами один из японских генералов: «Чем больше нефти, тем больше дружбы». 

«Социалистическо-капиталистическое соревнование»

Чтобы СССР смог наладить свою добычу сахалинской нефти, требовалось провести самостоятельное геологическое исследование возвращенной части острова. Для этого в начале 1926 года на Сахалин из Москвы отправилась большая научная экспедиция, которую возглавил Николай Худяков, бывший офицер царской армии, в годы Гражданской войны перешедший на сторону большевиков.

Местность на севере Сахалина была малообжитой. На территории, протянувшейся на полтысячи километров, в деревнях и кочевых стойбищах проживало всего 10 тысяч человек. Японцы завозили на свои нефтепромыслы сезонных рабочих из Кореи и Китая. Советский Союз такой подпитки не имел, поэтому с набором рабочей силы возникли проблемы (был разгар НЭПа и времена «мобилизационной экономики» еще не наступили). Для поощрения переселенцев на далекий остров им предоставляли различные льготы — например, освобождали от налогов и призыва в армию. Зарплату специалистам-нефтяникам на Сахалине установили с двойным повышающим коэффициентом. Кроме того, на острове отсутствовала промышленность, и поэтому все, вплоть до гвоздей и кирпичей, приходилось везти с материка. 

10 августа 1928 года в Москве Совет труда и обороны СССР по предложению ВСНХ принимает решение о необходимости организации на острове Сахалин государственного объединения нефтяной и газовой промышленности в форме треста общесоюзного значения под названием «Сахалиннефть», как сказано в постановлении, «для эксплуатации месторождения нефти, газа, кира и озокерита». Тресту предстояло не просто догнать и перегнать японских нефтедобытчиков, но и отстроить на Северном Сахалине города и поселки, привлечь сюда людей, вырастить своих специалистов. 

Сказано — сделано. Вскоре на Сахалин прибыла первая большая группа нефтяников — около 300 человек, приехавших, в основном, из Баку, Грозного и Майкопа. Палаточный лагерь разместили посреди глухой тайги на берегу реки Оха. Первую скважину заложили 10 октября 1928 года под руководством опытного бурового мастера Никифорова, приехавшего из Баку. Бурение осуществлялось ударно-канатным способом. 5 ноября из скважины с глубины 192 метра ударил нефтяной фонтан. До конца года скважина дала 300 тонн «черного золота». Так японцы перестали быть монополистами сахалинской нефти. 

Добыча нефти на Сахалине росла быстрыми темпами. «Социалистическо-капиталистическое соревнование» с японцами явно выигрывали советские нефтяники. К 1933 году показатели добычи сравнялись. При этом на советских промыслах действовал 8-часовой рабочий день, в то время как все нефтяники японских концессий подчинялись военной дисциплине и трудились по 12 часов в сутки. Вся нефть, добытая японцами, вывозилась танкерами, оснащенными боевыми орудиями; корабли японского военно-морского флота ежегодно проводили учения у берегов Сахалина.

В 1935 году советская добыча нефти на Сахалине уже на треть превышала японскую. Подтягивалась и социальная сфера — в поселке Оха, главном центре сахалинской нефтепромышленности, к середине тридцатых годов уже работало 15 школ, 5 клубов и даже драматический театр. Был открыт Сахалинский нефтяной техникум — его первый выпуск (16 специалистов) состоялся в мае 1935 года. Непосредственно на самом крупном нефтепромысле вырос поселок Дамир с одноэтажными деревянными и фибролитовыми домиками. Название поселка расшифровывалось просто: «Даешь мировую революцию!»

К концу 30-х годов отношения Японии и СССР резко обострились, после вооруженных столкновений у Хасана и реки Халхин-Гол ситуация балансировала на грани войны. Тем не менее, на Сахалине стороны строго соблюдали договоренности, хотя нескольких массовых драк советских и японских нефтяников избежать не удалось.

Есть версия, что сахалинская нефть сыграла определенную роль в том, что Япония не напала на СССР в 1941 году вслед за гитлеровской Германией — в Токио слишком дорожили поставками «черного золота» с советской половины острова.

Невозможное возможно

К лету 1941 года на советских промыслах северного Сахалина работало 470 скважин, обеспечивавших нефтью Дальний Восток. Нефтяникам была поставлена задача — увеличить добычу. С этой задачей сахалинцы успешно справились, увеличив добычу нефти в полтора раза по сравнению с довоенным 1940 годом. 

Соответственно, актуализировался и вопрос доставки нефти на материк. До войны сахалинскую нефть отправляли танкерами в порты Приморья и далее везли железнодорожными цистернами на нефтеперерабатывающий завод в Хабаровске. География и природа (частые штормы и ранний ледостав) резко ограничивали морские перевозки с Сахалина, поэтому еще в 1940 году было запланировано строительство нефтепровода от Охи на материк. Начало работ по прокладке трубопровода подстегнула война, требовавшая бесперебойных поставок нефти. Трасса делилась на три участка — 196 км трубы по Сахалину, 8 км — по дну Татарского пролива и 175 км — по материку до Комсомольска-на-Амуре. 

Руководство стройкой было поручено опытному инженеру Николаю Белову. Подготовительные работы начались в сентябре 1941 года, в феврале следующего года, когда Татарский пролив покрылся плотной коркой льда, начался самый сложный этап строительства. Заранее сваренные плети труб длиной от 250 до 800 метров тракторами были вывезены на лед, сварены, а потом через пробитые полыньи опущены под воду на дно пролива. К концу марта труба пересекла пролив. Строительство сухопутных участков нефтепровода, которое велось как заключенными, так и «вольняшками», продолжалось еще 15 месяцев. 

Японская разведка внимательно наблюдала за ходом работ на стратегическом нефтепроводе. Полученные данные японцы передавали своим германским союзникам, и характерно, что немецкие эксперты сочли строительство подобной магистрали неосуществимым.

В июле 1943 года почти 400-километровый трубопровод заработал на полную мощность, обеспечив бесперебойные поставки нефти с Сахалина. За четыре военных года остров дал стране почти 3 млн тонн нефти — больше, чем было добыто сахалинцами за все предвоенное десятилетие. Это количество сопоставимо с объемами поставок грозненской нефти. Не уступала сахалинская нефть грозненской и по качеству — так, нефть островного промысла Эхаби в тот период давала наивысший в Советском Союзе процент выхода бензина.

Как ни парадоксально, но японцы, союзники фашистской Германии, большую часть периода Великой Отечественной войны спокойно добывали нефть на Сахалине — условия концессии продолжали действовать. Крайне странная ситуация была «нормализована» только весной 1944 года — Советское правительство заплатило японцам 5 млн рублей отступных (довольно символическую сумму) и 30 марта 1944 года японская нефтедобыча на Сахалине была прекращена. Таким образом, эта концессия просуществовала более 18 лет, поставив абсолютный рекорд для иностранных концессий в СССР. 

Григорий Волчек

Источник: http://neftianka.ru/saxalinskie-anomalii/