Над Ираном сгущаются тучи.
04.06.2019
Проблема нарастания напряженности между США и Ираном может оказать сильное влияние на рынок в случае дальнейшего ухудшения ситуации. Многие американские издания, в том числе самые уважаемые, сейчас открыто говорят о риске войны.
Отношения между двумя странами с апреля резко ухудшились. 8 апреля текущего года администрация США включила в список иностранных террористических организаций элитный Корпус стражей исламской революции Ирана. 22 апреля США прекратили действие исключений по санкциям для восьми стран (Китая, Индии, Италии, Греции, Японии, Южной Кореи, Тайваня и Турции), все еще покупавших у Ирана нефть.
8 мая США объявили о новых санкциях против иранской горнодобывающей и сталелитейной промышленности.
В ответ президент ИРИ Хасан Рухани заявил, что Иран прекратит выполнять два из своих обязательств по «Совместному всеобъемлющему плану действий» (СВПД) — перестанет экспортировать избытки обогащенного урана и тяжелой воды, а значит, в какой-то момент их запасы превысят потолок, разрешенный этим многосторонним соглашением.
Кроме того, если другие стороны соглашения (особенно Европа) не будут оказывать Ирану экономическую помощь, то страна угрожает несоблюдением и других ограничений по своей ядерной программе. Иными словами, Иран может снова начать обогащение урана в военных целях, что может быть воспринято Вашингтоном как casus belli — повод, оправдывающий войну.
На днях Соединенные Штаты сообщили о развертывании в регионе своих военно-морских сил, в том числе о размещении там авианосца «Авраам Линкольн» и десантного корабля «Арлингтон». Чем объяснить этот внезапный рост напряженности? Напомним, что США ввели новые санкции против Ирана в ноябре 2018 г. Среди их целей — 50 банков и их дочерних структур и 200 компаний — участников рынка перевозок. Кроме того, США наложили ограничения на экспорт нефти (сделав исключения для вышеупомянутых восьми стран).
Иран не стал торопиться с ответом на эти санкции по двум основным причинам: 1) иранский режим счел, что президент Трамп в следующем году не переизберется, в действительности это становится все менее определенно; 2) он решил, что другие участники СВПД окажут стране экономическую помощь, чтобы компенсировать эффект выхода США из соглашения и наложения санкций. Европа, чтобы обойти американские санкции, создала INSTEX (Инструмент поддержки торговых обменов), но пока не добилась этим большого эффекта для торговли и иранской экономики.
Два других подписанта, Россия и Китай, не показывают особого желания ввязываться в дипломатический конфликт. КНР даже планирует снизить объем закупок иранской нефти, которые он производит, вероятно, в юанях, чтобы не обострять конфронтацию с США. Кроме того, в обоих лагерях есть «ястребы», толкающие их к конфликту: в Иране Корпус стражей исламской революции желает усилить свое влияние в регионе, а в США неоконсерваторы вроде советника по национальной безопасности Джона Болтона мечтают о смене режима в Иране.
Что будет дальше? Сам президент Трамп, вероятно, не хочет войны. Он даже публично отказал Джону Болтону в предложенной тем идее. На данном этапе в этом нет никакого смысла. Стратегия санкций приносила плоды: экономическое ослабление Ирана привело к двузначной инфляции (более 40%), обесцениванию IRR относительно USD (до 143 тыс. риалов за доллар против официального курса 42 тыс. риалов), сокращению ВВП, которое, по оценке МВФ, может в этом году достичь 6%, и к падению экспорта нефти до самого низкого уровня за несколько десятилетий — 0,5 млн баррелей против 2,5 млн год назад. Эскалация к тому же поставила бы под угрозу стабильность в этом регионе и попытки решения палестино-израильской проблемы. Да и маловероятно чтобы администрация Трампа захотела воевать на два фронта — ведь она уже сосредоточила основное внимание на Китае.
Но нельзя недооценивать риск эскалации или происшествия с военными последствиями (например, захват американскими кораблями иранских в Ормузском проливе), так как он повышен из-за отсутствия прямой связи между Вашингтоном и Тегераном. В отличие от времен Холодной войны, когда Вашингтон и Москву соединяла горячая телефонная линия (устроенная в 1963 г., когда мир стоял на грани ядерной войны), между этими двумя странами нет такой системы, чтобы смягчать трения.
Как это может повлиять на рынок? До сих пор влияние на рынок было невелико. Инвесторы считали главным риском торговую войну между США и Китаем, а рынок нефти получал завлекающие сигналы от других производителей, желающих заменить Иран. Вот почему с того момента, как в конце апреля США объявили об отмене разрешений на импорт нефти из Ирана, цены на нефть упали на 8,3%.
Однако, как мы не раз говорили применительно к этой и другим ситуациям, благодушие рынка, в том числе к трениям между США и Ираном, вызывает беспокойство. Судя по тому, как на рынок влияли разные негативные геополитические сюрпризы начиная с 2016 г., инвесторам необходимо следить за ситуацией и на Ближнем Востоке. Мы не считаем эскалацию конфликта самым вероятным сценарием. Но всегда существует возможность происшествия с заметными последствиями для рынка, особенно когда между двумя лагерями нет прямой линии связи.
Кристофер Дембик,
глава отдела макроэкономического анализа
Saxo Bank
