Нефть наше всё! Оправданы ли мечты о дорогой нефти?

Есть вероятность, что заклинания российских нефтяников последних лет будут, наконец, услышаны. И что тогда? «Такие риски, что нефть может подняться до $100, сегодня существуют. Я не исключаю такой вариант, поскольку очень много неопределенности», – заявил недавно министр энергетики РФ Александр Новак.

О возвращении нефтяного рынка в состояние, в котором тот находился до осени 2014 года, грезил весь российский энергетический комплекс. Наиболее откровенно в этом смысле высказывался глава «Роснефти». Не боясь быть осмеянным бесчисленными скептиками, твердившими о безвозвратно ушедшей эре нефтяного изобилия, Игорь Сечин продолжал свято верить в циклическую природу рынка – и как результат, в его возвращение к $100–110 за баррель нефти. Собственно говоря, ничего другого ему и не остаётся: «Роснефть» продолжает нести убытки, перспективных месторождений не разрабатывается, дешёвых западных кредитов не достать.

Впрочем, сейчас о восхождении нефти к прежним уровням говорят не только и не столько в России. О том, что цена барреля в 2019 году может пробить отметку в $100 – из-за санкций против Ирана, кризиса в Венесуэле, политики ОПЕК в России по ограничению добычи – ещё весной предупреждал Bank of America Merrill Lynch. Одинокое мнение руководителя исследований сырьевых рынков банка Франциско Бланша, показавшееся многим экстравагантным, довольно быстро переросло в хор экспертов, посчитавших перспективу трёхзначной цены за баррель вполне реалистичной. Хедж-фонды резко увеличили ставки на рост цен нефтяных фьючерсов, а крупнейшие нефтетрейдеры, в частности, швейцарская Mercuria и сингапурская Trafigura, впервые с 2014 года допустили возврат к $100, наблюдая, как ОПЕК и её союзники не спешат восполнять рыночный ущерб от антииранских санкций США.

Дальше – больше: Sanford C. Bernstein & Co., например, считает, что проблема блокировки иранского экспорта вторична для индустрии на фоне многолетнего недоинвестирования. А потому не исключает «супервсплеска» цены более чем до $150 (заметим, что последний многообещающий прогнозот управляющей компании, который она давала вместе со Standard Chartered и Barclays осенью 2014-го, не подтвердился).

Не все так же категоричны – в частности, попридержать коней призывает Goldman Sachs. Однако нефть тем временем настойчиво пытается пробить порог в $85, и всё больше участников рынка склоняются к мнению, что за этим последует дальнейшее движение вверх. Представим на секунду, что они окажутся правы.

Мировая экономика? Ее ⁠рост, вероятно, замедлится. Одни из наиболее ⁠предсказуемых последствий стодолларовой нефти – возросшая ⁠уязвимость импортирующих её ⁠стран. Прежде всего Европы и Китая, отмечает Bloomberg. В этом случае можно ⁠ожидать роста ⁠инфляции в государствах за пределами узкого круга экспортёров. Реакцией на ценовое ⁠давление станет ужесточение кредитно-денежной политики центральными банками целого ряда государств, что, в свою очередь, отразится на темпах роста соответствующих экономик.

Преимущества для России? На первый взгляд, они тоже вполне очевидны: увеличение валютной выручки и резервов (даже при текущей конъюнктуре, превосходящей ожидания Кремля, международные резервы РФ превышают $460 млрд, что является одним из лучших показателей за последние годы), а также поддержка сырьевого экспорта, продолжающего оказывать решающее влияние на национальную экономику.

Но будет ли все как прежде? Вернуться в прошлое, к исходным позициям четырехлетней давности, скорее всего, уже не получится.

Возросшая геополитическая напряжённость, косвенным следствием которой стали нынешние прогнозы трейдеров и инвестаналитиков, всё сильнее будет подтачивать российскую экономику. Наглядным свидетельством тому является крайне слабый и волатильный рубль, поддержать который теперь не способна даже форсированная динамика цен на основной экспортный товар РФ. Хотя в российском правительстве продолжают утверждать, что всё под контролем, никаких опасений нет.

Впрочем, главное не это. Фундаментальная проблема, о которой не устают напоминать экономисты, состоит вовсе не в нефтяных приливах и отливах, а в отсутствии ясной и последовательной стратегии развития у руководства страны – при любой ценовой конъюнктуре, радующей или повергающей в уныние. «Старая модель [роста экономики] уже отработана, а новая ещё не сформирована», – признает Алексей Кудрин, который сейчас слывёт едва ли не самым респектабельным прогнозистом.

Что изменится при $100 за баррель? Макроэкономическая стабилизация, в терминах которой привыкло рассуждать правительство, получит дополнительные опоры для равновесия. Но в то же время страна продолжит консервировать свою неэффективность и накапливать отраслевые дисбалансы – в конечном счёте и дальше погружаясь в застой. Как писал когда-то классик экономики Альфред Маршалл, с отступлением кризиса обычно воцаряется спокойствие, но «это тяжёлое мрачное спокойствие». Безмятежную «стабильность» нефтяного прошлого, с которой ассоциируется непродолжительная передышка между событиями 2008 и 2014 годов, таким образом не вернуть. Но, признаться, это последнее, чего бы хотелось пожелать России в преддверии столь соблазнительного для неё движения рынка углеводородов.

Евгений Карасюк

Источник: https://tatpolit.com/mir/nefty-nashe-vsio-opravdani-li.html