Три нефтяные «трубы жизни» Казахстана завязаны на Россию и Китай.
Кризис, казахстанская «нефтянка» и пути выживания страны
На фоне кризиса цен на нефть практически все нефтедобывающие государства почувствовали, насколько они зависимы от этого показателя состояния мировой экономики. И в первую очередь – это страны, добыча «черного золота» в которых идет не столько на внутренние нужды, сколько на экспорт. К таковым относится и Казахстан.
ТРУДНЫЕ ВРЕМЕНА
Как показывает статистика, в 2017 году доля сырой нефти в общем экспорте РК составляла 62 %, а к 2019 при фактически равном физическом объеме за счет падения цен снизилась до 58,1 %.
На экспорт идет почти 80 % добываемой в стране нефти, формируя при этом почти 2/3 ВВП Казахстана. Крупнейшими покупателями данного сырья в прошлом году стали Италия ($8,2 млрд против $11,5 млрд годом ранее или 24,4 % и 30,3 % казахстанского нефтяного экспорта соответственно), Нидерланды и Франция, в которые было экспортировано нефти на сумму $3,6 млрд и $3,4 млрд соответственно (доли – 10,7 % и 10,2 % соответственно).
Что будет в 2020 году с физическими объемами поставок и доходами казахстанских нефтяников на фоне начинающегося всемирного экономического кризиса, вызванного коронавирусом, остается под огромным вопросом.
Мало того, что мировые цены на нефть упали вдвое, так еще и резко сократился спрос из-за начавшегося падения ее потребления.
Разумеется, в результате происходящих в настоящее время событий резко изменится структура рынков «черного золота». С огромной долей вероятности «схлопнется» добыча американской сланцевой нефти, становящаяся убыточной при цене сырья менее 40 долларов за баррель.
По последним данным, сингапурская компания Sinochem International Oil (трейдинговое подразделение китайской нефтеперерабатывающей госкомпании Sinochem Group) отказалась от приобретения нефти у находящейся под американскими санкциями «Роснефти».
О новых санкциях против России, связанных с ее выходом из «ОПЕК+», заговорили в Вашингтоне.
Так что для Казахстана существуют некоторые шансы сохранить физические объемы экспортных нефтяных поставок. В будущем, разумеется, когда ситуация на нефтяном рынке стабилизируется. Но ждать в этом году, что цены, доходы казахстанских нефтяников, поступления от экспорта в бюджет РК и наполнение Национального нефтяного фонда вернутся на прежний уровень, было бы неоправданным оптимизмом.
ВСЕ НЕФТЯНЫЕ «ДОРОГИ» ЗАВЯЗАНЫ НА РОССИЮ
В этой связи нефтепроводы, по которым Казахстан поставляет сырье за рубеж, превращаются в настоящие «трубы жизни». Таковых ровно три: Атырау-Самара, в конечном пункте которого казахстанская нефть вливается в нефтепровод «Дружба»; трубопровод Каспийского Транспортного Консорциума, поставляющий топливо к морским нефтеналивным терминалам Новороссийска; трубопровод Атасу-Алашанькоу с конечными потребителями продукции в КНР.
Есть еще возможность перевозки танкерами сырой нефти из Актау в Баку, где она вливается в нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан. При этом в 2018 году в Новороссийск было перекачано 54,3 млн тонн казахстанской нефти, в Самару 14,8 млн тонн, в Баку перевезено танкерами около 2 млн тонн.
Еще 1 млн тонн отправлен на экспорт железнодорожным транспортом.
Что же касается трубопровода в Китай, то в 2018 он перекачал 11,8 млн тонн, но львиную долю этого объема составил транзит российской нефти из месторождений Западной Сибири.
Всего же, согласно отчетности АО «КазТрансОйл», «порядка 95 % экспорта казахстанской нефти идет транзитом через территорию Российской Федерации».
Но зависимость от «северного соседа» этим не ограничивается.
В наследство от СССР Казахстану досталось три нефтеперерабатывающих завода – Атырауский, Павлодарский и Шымкентский, общей мощностью 16,6 млн тонн.
За 2018 год они переработали 15,34 млн тонн нефти. Еще около 6,6 млн тонн способны переработать 34 существующих мини-НПЗ. Но фактический объем их переработки в 2018 году составил менее 1 млн тонн. Причем, это либо низкооктановый бензин марки АИ-80, дизтопливо и керосин, либо полуфабрикаты, нуждающиеся в дальнейшей переработке. При этом мазут, массовая доля которого после перегонки нефти составляет почти 50 %, зачастую продается за границу.
Следует учитывать и то, что Павлодарский нефтеперерабатывающий завод технологически приспособлен для переработки нефти не казахстанских, а западносибирских месторождений.
Есть определенные трудности и в номенклатуре продукции, выпускаемой казахстанскими НПЗ. При общем избытке бензина, часть дизельного топлива РК все-таки закупает в России, поскольку Атырауский НПЗ только-только наращивает выпуск «зимнего» дизтоплива, чтобы насытить им внутренний рынок.
Закупает РК в Российской Федерации и авиационное топливо.
Причем, даже ситуация с перепроизводством бензина не столь оптимистична, поскольку в 2019 году правительство Казахстана ради защиты отечественных потребителей было вынуждено ввести запрет на вывоз дешевого казахстанского бензина в РФ. А проекты по экспорту автомобильного топлива в Европу и соседние среднеазиатские страны либо находятся на стадии проработки, либо (как с Узбекистаном, Афганистаном и Таджикистаном) весьма незначительны по объему. И опять же, экспорт в европейские страны, даже на Украину, невозможен без использования российских терминалов на Черном и Балтийском морях.
ЕСТЬ ЛИ АЛЬТЕРНАТИВА?
Ни для кого не секрет, что тезис снижения «углеводородной и транзитной зависимости от России», включая вопросы транспортировки нефти и газа, имеет политическую подоплеку. А инициатором мер, которые обеспечили бы такую «независимость», выступают США, открыто провозгласившие своей целью вытеснение Российской Федерации с нефтяных и газовых рынков Европы.
За счет, разумеется, увеличения собственного влияния на поставки энергоносителей в Европу. Наиболее яркими примерами этого курса были лоббировавшиеся Соединенными Штатами проекты газопровода «Набукко» и «Нового шелкового пути» в обход России.
Тем не менее, часть подобных проектов могли бы быть выгодны Казахстану. В частности – проект прокладки нефтепровода по дну Каспийского моря, соединившего бы месторождения казахстанского Прикаспия с уже действующим нефтепроводом Баку-Тбилиси-Джейхан, принадлежащим «Бритиш Петролеум» и Азербайджану.
Пропускная способность данного нефтепровода составляет около 50 млн тонн нефти в год, но надеяться на то, что, присоединившись к нему, удалось бы кардинально увеличить объемы экспорта своей нефти, не приходится: нефтепровод уже сегодня работает на пределе своих возможностей, и увеличение объемов прокачки по нему казахстанской нефти возможно лишь за счет ущемления интересов Азербайджана.
На переговорах о присоединении Казахстана к нефтепроводу БТД, проходивших в «нулевые» годы, официальный Баку соглашался на объемы, не более 7,5-10 млн тонн.
Кроме того, для этого потребуется вложить немалые деньги для прокладки самой трубы, а в условиях начинающегося кризиса найти их будет нелегко.
Учитывая же тот факт, что увеличение доли прокачки казахстанской нефти непременно приведет к снижению доли азербайджанской, следует ожидать того, что Баку попытается компенсировать свои потери за счет увеличения транзитных тарифов. И будет ли после этого овчинка стоить потраченных на ее выделку средств?
Еще один штришок, который совершенно не учитывают сторонники строительства трубопровода по дну Каспия. Кто может построить такой трубопровод?
Как показали события, развернувшиеся вокруг прокладки газопровода «Северный поток-2», в мире не так уж и много судов, способных класть трубы в открытом море. Буквально единицы. И ни Казахстан, ни Азербайджан, ни Иран таковыми не владеют. И согласится ли Россия, единственное судно которой, предназначенное для этого, сейчас идет завершать прокладку «СП-2», «одолжить» его для реализации проекта, несущего ей экономические потери? И захочет ли пропускать через свою систему каналов какое-нибудь иностранное судно подобного назначения?
Немаловажен и еще один фактор, о котором либо не знают, ибо «не помнят» те, кто жаждет таким обходным маневром «насолить России». В отличие от Украины и Грузии, Азербайджан не просто не портил отношений с Москвой. Баку дружит с Турцией и Ираном, а также поддерживает стабильные отношения и с Западом, и с Россией.
Что подтверждается, например, согласием Азербайджана на то, чтобы РФ присоединилась к Трансанатолийскому газопроводу, изначально задумывавшемуся в качестве все того же геополитического «удара под дых» Москве.
И ради того, чтобы навредить России, Баку ничего делать не будет: для него важнее собственные экономические и политические интересы.
ДРУЖИТЬ ИЛИ РАССОРИТЬСЯ С РФ И КНР?
К сожалению, в Казахстане находятся «эксперты», любящие порассуждать о необходимости рассориться с «отсталой Россией», а их нелюбовь к бывшему центру в последнее время дополнена еще и чайнафобией. Правда, черпая информацию из пропагандистских источников, они даже не догадываются, насколько далеко ушла вперед в той же нефтяной отрасли Россия в сравнении с Казахстаном.
Мы уже писали, что РК обладает тремя НПЗ, доставшимися ей от СССР. Да, эти заводы за время независимости Казахстана модернизировались, но ничего нового за это время построено не было.
В то же время, с 1991 по 2019 годы в РФ вступили в строй 8 новых нефтеперерабатывающих заводов общей мощностью переработки 48,5 млн тонн (не считая множества мини-НПЗ), что вдвое больше проектной мощности всех казахстанских нефтеперерабатывающих предприятий. Причем, глубина переработки нефти на некоторых из них достигает 92 % и даже 98 % (самая глубокая переработка в Казахстане на Атырауском НПЗ – 87 %).
Номенклатура же продукции, выпускаемой на 32 российских НПЗ, перекрывает фактически весь спектр продуктов переработки нефти, известных в мире.
«Отсталая» Россия единственная в мире ведет не только разведочное бурение более 80 скважин на арктическом шельфе в условиях подвижных многолетних льдов, но и осуществляет в Арктике добычу нефти на платформе, аналогов которой в мире не существует.
Причем, к 2021-22 годам планируется увеличить добычу нефти на арктическом шельфе до 5-6,1 млн тонн в год.
Всего же буквально за последние годы на арктическом шельфе открыто 20 нефтеносных провинций, а общая добыча нефти только в Арктической зоне РФ еще в 2018 превысила суммарную добычу этого сырья в Республике Казахстан.
Если же вернуться к проблемам Казахстана, которые может вызвать наступающий экономический кризис, то вопрос добрососедских отношений с Россией и Китаем, против коих столь рьяно выступает казахстанская оппозиция, становится вопросом жизни и смерти РК.
Мы не упоминали того, что модернизация казахстанской «нефтянки» осуществляется, в значительной мере, за счет китайских инвестиций. И разрыв связей с «северным» и «восточным» соседями в нынешней ситуации будет равносилен самоубийству. Как говорится, в трудные времена выживают те, кто держится за друзей.
Ольга СУХАРЕВСКАЯ
